|
Анна Ахматова
Collage: А. Кудякова
Одна из самых ярких представительниц Серебряного века русской поэзии Анна Ахматова весьма прохладно относилась к поэтическим переводам, остроумно называя их «довольно трудоемкой формой безделия». По воспоминаниям литературного секретаря поэтессы – Анатолия Наймана, Анна Андреевна легко делилась своими переводами с пятью-шестью близкими ей поэтами, пытаясь таким образом оказать им финансовую поддержку. Однако, когда Ахматовой предложили перевести стихи Габдуллы Тукая, она быстро согласилась и сказала: «Своего обязательно переведу». Впоследствии Анна Андреевна перевела одиннадцать стихотворений классика татарской поэзии...
Интернет-журнал «Кара Аккош» предлагает вспомнить данные произведения и приводит полный их список.
* * *
1. В саду знаний
В цветнике науки, братья, не пора ли нам гулять,
Чтоб людей и даже духов нашим счастьем удивлять?!
Чтоб народа светлый разум до восьмого неба мог
Вознестись и нас навеки осчастливил грозный бог?!
Будем каяться, татары! Долгий сон прервется пусть.
Мы должны вступить, о братья, на прогресса мудрый путь.
В список диких и отсталых пусть никто нас не внесет,
И в порыве благородном будем двигаться вперед.
Есть у нас права, о братья, так скорей докажем их!
Только доводами можно в этом убедить других.
Пусть поверят все народы в то, что есть булгар земля,
Пусть от зависти бледнеют, наши доблести хваля!
Мы, усилья умножая, будем книги выпускать,
Побеждая светлой силой темную слепую рать.
Пусть растут труды науки с каждым днем — во много раз,
Пусть на ниве просвещенья увенчает слава нас!
Чтение газет полезно — это знают все давно,
Так давайте жить как люди — и достойно и умно!
Только знанья правят миром, а не правят дети тьмы.
Прочь невежество и спячка! Пробуждаемся и мы.
Вас, друзья, благословляю, дети века своего,
Века знания питомцы и хозяева его.
Наши юные герои за перо взялись уже,
И следов былого горя не найти в моей душе.
2. В школе
Лес и поле оголила осень жесткою рукой,
И уже зима выходит в белой шубе меховой.
Хлеб убрали, стало тихо и пустынно на полях,
Птицы южные вернулись зимовать в родных краях.
Стало тихо и в деревне, словно скука бродит там,
Звуки летние исчезли. Где ж веселый шум и гам?
Вся природа подурнела и на время умерла,
Только в школе оживленье, только школа весела.
В школе вслух читают дети. Будь прилежна, детвора!
Вас к учению вернула вновь осенняя пора!
3. Колебания и сомнения
Чуть я шорох где заслышу, — страх мне сердце обожжет,
Все мне думается — совесть упрекнуть меня идет.
Ни с утра не вижу дела, ни в вечерней тишине,
С приказаньем что мне делать лишь злой дух идет ко мне.
Что свершил на этом свете? Право, не на что взглянуть!
Только ясно мне, что где-то мимо — настоящий путь.
В песне есть ли толк народу, не пойму я никогда.
Кто? Шайтан иль ангел света с песнями идет сюда?
А профессию поэта, видно, мне дано узнать:
Что ни год — то новый сборник у меня идет в печать.
Все несносно мне, и в сердце ощущаю ада зной.
Лишь когда стихи слагаю, райский страж идет за мной.
Стихотворная страница лучше всех блаженных снов,
Сад она, откуда слышен райской девы нежный зов.
Но когда стихи печатать наступает грозный час,
Я свое поставить имя не желаю напоказ.
Напечатанное видя, недоволен я собой,
Все, что в них несовершенно, вечно злой идет гурьбой.
Иногда я на любое счастие надежды рву,
И тогда звезда восходит, та, что счастьем я зову.
В небесах моих сверкая, исцеляет злой недуг,
Как подруга молодая, словно самый близкий друг.
4. Летом
Жарко. Душно. Зной мертвящий. Мочи нет. Нельзя терпеть.
Воздух замер, и деревья перестали шелестеть.
Всюду засуха. Мелеют воды речек и озер.
Чахнут все цветы и травы, полевой завял ковер.
Под листвою порыжелой дети прячутся в тени,
Там прохлады не находят, — в пруд бросаются они.
Словно рыбки, там ныряют дети с самого утра,
Только вечером на берег вылезает детвора.
Вдруг лица едва коснулись, словно легкие шелка,
Благодатная прохлада, дуновенье ветерка.
Там за ближним лесом небо блещет молнии огнем,
Приближаются раскаты, все слышней рокочет гром.
5. Надежда
О, взойди, светило мысли! Туча, прочь уйди скорей!
Совесть мертвую, о солнце, оживи, лучом согрей!
Сбился я с дороги верной — протяни мне, солнце, нить!
Вкруг меня бушует пламя. Как его мне погасить?
Пропасть гибели ужасна — все во мне разорено.
Пусть же мысль веревку бросит злополучному на дно.
Мой светильник несравненный, драгоценная свеча!
Что мне светочи вселенной, если ты не дашь луча?!
Дни прекрасные рождая, лей свое сиянье ты!
Пусть в саду моем пылают счастья алые цветы.
Я сейчас во тьме блуждаю, пусть растает сумрак злой.
Пью не воду — яд глотаю, ем не хлеб, а прах земной.
Как слепой иду, и вязнут ноги — тяжко мне бродить
И лягушку вместо птицы неудачливо ловить.
Тьма сплошная. Я не вижу, где восход и где закат.
Я с врагом дружу, а друга, как врага, ударить рад.
Чтоб ко мне душа вернулась, освети мои пути!
Помоги мне, о светило, след потерянный найти!
Не зашло мое светило, верю в светлые года,
И моя проснется совесть, не уснула навсегда.
Нет, душа не будет низкой, высота — ее удел,
Знайте все: орел могучий на овин случайно сел!
6. О перо!
О перо! Пусть горе сгинет, светом радости свети!
Помоги, пойдем с тобою мы по верному пути!
Нас, в невежестве погрязших, нас, лентяев с давних пор,
Поведи к разумной цели — тяжек долгий наш позор!
Ты возвысило Европу до небесной высоты,
Отчего же нас, злосчастных, опустило низко ты?
Неужели быть такими мы навек обречены
И в постылом униженье жизнь свою влачить должны?
Призови народ к ученью, пусть лучи твои горят!
Объясни глупцам, как вреден беспросветья черный яд!
Сделай так, чтобы считали черным черное у нас!
Чтобы белое признали только белым — без прикрас!
Презирай обиды глупых, презирай проклятья их!
Думай о народном благе, думай о друзьях своих!
Слава наших дней грядущих, о перо, — подарок твой.
И, удвоив силу зренья, мы вперед пойдем с тобой.
Пусть не длятся наши годы в царстве косности и тьмы!
Пусть из мрака преисподней в царство света выйдем мы!
Всех краев магометане охают из года в год, —
«О, за что судьбою черной был наказан наш народ?!».
О перо, опорой нашей и величьем нашим будь!
Пусть исчезнет безвозвратно нищеты и горя путь!
7. Осень
Друзья, уже осень к нам в гости пришла,
Придет и зима, пышной шубой бела.
Уж начали птицы от нас улетать,
Чтоб в дальних и теплых краях зимовать.
Леса уже стали желты, как шафран,
Не видно в полях ни снопов, ни крестьян,
Как темя татарина, голы поля,
Голодных пернатых не кормит земля.
Лишь юная озимь покрыла простор,
Сверкает она, как зеленый ковер.
И солнце нещедро дарует свой свет, —
Все реже и реже — и вот его нет.
И ветру покорна пустынная ширь,
Он дует навстречу, упруг, как пузырь.
О, скучное время — осенние дни,
Могила цветущего сада они.
Кладбищенский вид! Я брожу по полям:
Повсюду зиянье затопленных ям.
Хочу я полгода не жить на земле,
Хочу я растаять, как масло в тепле.
О, если сейчас я усну, а траву
Весною увижу опять наяву.
Я буду гораздо счастливей тогда,
Чем шахи и ханы, чем все господа.
Когда же, скажи мне, мой бедный народ,
Весна твоя, день твой цветущий придет?
Тогда ли, когда я умру и потом,
Быть может, воскресну, но в мире ином?!
8. Пара лошадей
Лошадей в упряжке пара, на Казань лежит мой путь,
И готов рукою крепкой кучер вожжи натянуть.
Свет вечерний тих и ласков, под луною все блестит,
Ветерок прохладный веет и ветвями шевелит.
Тишина кругом, и только мысли что-то шепчут мне,
Дрема мне глаза смыкает, сны витают в тишине.
Вдруг, открыв глаза, я вижу незнакомые поля, —
И разлуку с отчим краем всей душой почуял я.
Край родной, не будь в обиде, край любимый, о, прости,
Место, где я жил надеждой людям пользу принести!
О, прощай, родимый город, город детства моего!
Милый дом во мгле растаял — словно не было его.
Скучно мне, тоскует сердце, горько думать о своем.
Нет друзей моих со мною, я и дума — мы вдвоем.
Как на грех еще и кучер призадумался, притих,
Ни красавиц он не славит, ни колечек золотых…
Мне недостает чего-то иль я что-то потерял?
Всем богат я, нет лишь близких, сиротой я нынче стал.
Здесь чужие все: кто эти Мингали и Бикмулла,
Биктимир? Кому известны их поступки и дела?
Я с родными разлучился, жить несносно стало мне,
И по милым я скучаю, как по солнцу, по луне.
И от этих дум тяжелых головою я поник,
И невольно слезы льются — горя горького родник.
Вдруг ушей моих коснулся голос звонкий, молодой:
— Эй, шакирд, вставай скорее! Вот Казань перед тобой!
Вздрогнул я, услышав это, и на сердце веселей.
— Ну, айда быстрее, кучер! Погоняй своих коней!
Слышу я: призыв к намазу будит утреннюю рань,
О Казань, ты грусть и бодрость! Светозарная Казань!
Здесь деянья дедов наших, здесь священные места,
Здесь счастливца ожидают милой гурии уста.
Здесь науки, здесь искусства, просвещения очаг,
Здесь живет моя подруга, райский свет в ее очах.
9. Разбитая надежда
Я теперь цвета предметов по-иному видеть стал,
Где ты, жизни половина? Юности цветок увял.
Если я теперь на небо жизни горестной смотрю,
Больше месяца не вижу, светит полная луна.
И с каким бы я порывом ни водил пером теперь,
Искры страсти не сверкают, и душа не зажжена.
Саз мой нежный и печальный, слишком мало ты звучал.
Гасну я, и ты стареешь… Как расстаться мне с тобой?
В клетке мира было тесно птице сердца моего;
Создал бог ее веселой, но мирской тщете чужой.
Сколько я ни тосковал бы в рощах родины моей,
Все деревья там увяли, жизни в них нельзя вдохнуть.
И ее, мою подругу, холод смерти погубил,
Ту, которая улыбкой освещала жизни путь:
Мать моя лежит в могиле. О страдалица моя,
Миру чуждому зачем ты человека родила?
С той поры, как мы расстались, стража грозная любви
Сына твоего от двери каждой яростно гнала.
Всех сердец теплей и мягче надмогильный камень твой.
Самой сладостной и горькой омочу его слезой.
10. Родной земле
Хоть юнцом с тобой расстался, преданный иной судьбе,
Заказанье, видишь, снова возвратился я к тебе.
Эти земли луговые, чувства издали маня,
Память мучая, вернули на родной простор меня.
Пусть несчастным сиротою вырос в этом я краю,
Пусть томили униженья юность горькую мою, —
Времена те миновали, птицей улетели прочь,
Дни былые вспоминаю, как с дурными снами ночь.
Хоть твои хлестали волны, челн мой не пошел на дно,
Хоть твое палило пламя, не сожгло меня оно.
И поэтому я понял, край мой, истину одну,
Что душа равно приемлет и огонь твой, и волну.
Я постиг, что все священно: и овин твой, и ручей,
И гумно твое, и степи, и дороги средь полей,
И весна твоя, и осень, лето знойное, зима,
Белые чулки да лапти, да онучи, да сума,
И собаки, и бараны — вся родная сторона;
Любо мне и то, что плохо, даже то, чем ты бедна.
11. Слово к зиме
Сгинь, мороз белобородый! Видишь, прямо с горки той
Катится весна-царица к нам в коляске золотой!
Торопись исчезнуть, старый, убегай же поскорей!
Не видать тебе пощады от владычицы полей.
У царицы нет оружья, но зато её полки
Пестрокрылы, и несметны, и летучи: мотыльки!
29.08.2018
© Альфия Кудякова
© Все права на статью и фотографии в ней принадлежат ее автору и татарскому интернет-журналу «Кара Аккош» (karaakkosh.com). При полном или частичном копировании материала прямая ссылка на татарский интернет-журнал «Кара Аккош» (karaakkosh.com) обязательна.
|
